Музыка
Текст
Перевяжи эти дни тесемкой, вскрой, когда сделаешься стара Калашник кормит блинами с семгой и пьет с тобой до шести утра играет в мачо, горланит блюзы Москва пустынна, луна полна (я всех их, собственно, и люблю за то, что все как один шпана пусть образованна первоклассно и кашемировое пальто, но приджазованна, громогласна и надирается как никто).
Кумир вернулся в свой Копенгаген, ехиден, стрижен и большеглаз а ты тут слушаешь Нину Хаген и Диаманду еще Галас, читаешь Бродского, Йейтса, Йитса, днем эта книга, на вечер та, и все надеешься просветлиться, да не выходит же ни черта все смотришь в лица, в кого б залиться, сорваться, голову очертя.
Влюбиться выдохнуть как-то злобу, что прет ноздрями, как у быка одну отчаянную зазнобу сто шуток, двадцать три кабака, с крючка сорвали на днях похоже, что крепко держат уже в горсти а тот, кого ты забыть не можешь, ни мсти, ни выпусти, ни прости живет, улыбчив, холен, рекламен и любит ту, что погорячей благополучно забыв про пламень островитянских твоих очей.
Ты, в общем, целую пятилетку романов втиснула в этот год так молодую легкоатлетку швыряет наземь в секунде от рекорда встанешь, дадут таблетку, с ладоней смоешь холодный пот теперь вот меряй шагами клетку своих раздумий, как крупный скот, мечись и громко реви в жилетку тому, кто верил в иной исход.
Да впрочем, что тебе лет-то двадцать, в груди пожар, в голове фокстрот Бог рад отечески издеваться, раз уж ты ждешь от Него острот Он дал и страсти тебе, и мозга, и, в целом, зрелищ огреб сполна пока, однако, ты только моська, что заливается на Слона когда ты станешь не просто куклой, такой, подкованной прыткой вшой тебя Он стащит с ладони смуглой и пообщается, как с большой.
Пока же прыгай, как первогодок, вся в черноземе и синяках беги ловушек, сетей, разводок все научились, ты всё никак взрослей, читай золотые книжки, запоминай все, вяжи тесьмой отрада в каждом втором мальчишке, спасенье только в тебе самой не верь сомнениям беспричинным брось проповедовать овощам и не привязывайся к мужчинам, деньгам, иллюзиям и вещам.
Ты перестанешь жить спешно, тряско, поймешь, насколько была глуха с тебя облезет вся эта краска, обложка, пестрая шелуха ты сможешь сирых согреть и слабых и, вместо модненькой чепухи -
Когда-нибудь в подворотне лабух споет романс на твои стихи.
